Да, действительно, в истории запорожского казачества имел место случай, когда казаков пытались охватить определённой формой учёта. Этот факт относится ко времени Богдана Хмельницкого, который отчаянно добивался независимости Малороссии от Речи Посполитой. А та в свою очередь изо всех сил стремилась привлечь казаков на свою сторону, делая основную ставку на лояльную часть старшины, из состава которой и верстался этот самый пресловутый реестр. Сами же казаки никакого реестра не признавали и никогда его сами не составляли. Однако идея реестра появилась значительно раньше, ещё во времена Ивана Грозного и для этого имелась масса причин, как объективных, так и субъективных.

Ну, начать хотя бы с того, что в этот период мировой истории Европа переживала переход от средневековья и феодальной раздробленности и вступала в эпоху возрождения, абсолютизма и окончательного формирования её нынешнего геополитического облика. И казаки в ту пору совершенно не идентифицировались по какому-либо национальному признаку, а как раз наоборот, являлись эдакой космполитичной воинской силой, охотно выполнявшей заказы государя. А нередко и одновременно защищали интересы и враждебных сторон. На основе этих обстоятельств в исторический обиход той эпохи затесались такие понятия, как литовские, польский и даже татарские казаки. И хотя по сути подобные понятие имели характер курьёзов, но некоторые их фигуранты твёрдо вошли в нашу отечественную историю. И наиболее известным примером тому может служить знаменитый Ермак. И хотя сегодня он однозначно олицетворяет донское казачество, и его героическая фигура украшает центральную площадь города Новочеркасска, тем не менее, самому Ермаку Тимофеевичу ничто не мешало находиться в тёплых отношениях с казанским ханством и нередко, по договорённости с ним, наносить ущерб интересам государства Российского. За что в итоге он был изловлен и осуждён на «лютую смерть».

Но к счастью России её самодержец был не только грозным, но ещё и прагматичным и мудрым правителем и, как известно, добром своим не разбрасывался, а с максимальной пользой использовал в своих, то-бишь, державных интересах. Так, например, припугнув Ермака казнью, он великодушно простил его и, одарив шубой с собственного плеча и добротным панцирем, направил его вглубь Сибири для её изучения и присоединения к Российским землям. Для большей эффективности предприятия Иван Васильевич к ватаге Ермака присовокупил более трёхсот пленных ливонцев или попросту, немцев, в качестве «рудознанцев» и поставил перед ними задачу выявить залежи железных ископаемых в тех «тайных землях». И как мы теперь знаем, Ермак успешно справился с заданием царя, проложив дорогу в ранее неведомый край и открыв доступ к его богатствам. Однако буйный нрав казаков приносил царю ни одни только радости, но и не меньше хлопот и огорчений. В те отдалённые времена по всему южному пограничью и по всей ширине дикого поля, служившего естественным барьером между Московским царством и осколками Золотой Орды с их могущественными покровителями в лице Персии и Турции, обретались бесчисленные ватаги казаков, презрительно именовавшиеся в царской риторике «станицами». Которые неустанно тревожили своих соседей – басурман бесконечными набегами не только на их периферийные окраины, но и непременно на их столицы.

И хотя по понятиям того времени подобные проделки именовались «шалостями», тем не менее, в адрес русского царя регулярно приходили жалобы на «шалунов» с призывом принять строгие меры в отношении ослушников. В свою очередь царь Иван Васильевич дипломатично отвечал своим коронованным адресатам – шаху Персии и султану Турции о своей готовности жестоко казнить возмутителей их спокойствия. Но, тут же горько жаловался, что никак не может их изловить. Но дипломатия дипломатией, на то она и существует, чтобы скрыть подлинные интересы и мысли. Однако на самом деле русский царь уже давно разобрался в том, какие выгоды можно извлечь из целевого использования казаков, если их призвать к порядку и организовать в послушный фактор силы. Вот тогда-то ему и пришла в голову гениальная идея, достойная своего времени и господствующих тогда нравов. Он составил список или, как тогда говорили, «реестр», из чуть более полутысячи имён «лучших людей», а попросту – казачьей старшины, на которую и сделал ставку. Открыл тогда царь в Замоскворечье казачье подворье и наладил снабжение казаков порохом и свинцом, ибо всё остальное они сами добывали без проблем. И поставил перед ними привычную задачу: границу держать, а заодно и нагонять страх и на Отоманскую империю.

Вот так и появился тот самый реестр, который и до сих пор не даёт покоя различным ходокам по Инстанциям по поводу «возрождения» казачества уже в новой постсоветской России. По моему мнению, это прекрасный пример фарса запоздавших к раздаче псевдоинициаторов. Более того, это очень смахивает на приёмчик советского периода найти своё место в списке на какое-то благо или выступить с фальшивой и настолько же бесплодной идеей вывести курицу, несущую по три яйца в день все 365 дней года или корову, которая без передыха исходила бы реками молока.

Ещё больше удивляет другое, почему до сих пор эти «новаторы» находят не только слушателей, но и сторонников, да нигде ни будь, а во властных кабинетах. Вот уж воистину, как же загадочна эта русская душа.

Лично мне во всей этой истории с понятием «реестровых казаков» импонирует вопрос, как был на деле реализован замысел Ивана Грозного и его практического значения для настоящего времени. И вот что в этой связи можно с полной уверенностью утверждать. Опыт русского царя успешно был использован его более поздними приемниками в период завоевания Кавказа. Его приемники тоже составляли реестры «лучших людей» из местной знати. Адаптировали их детей с русской культурой, верой, искусством и воинским ремеслом и постепенно приводили все представляемые ими народы к лояльности «белому царю» великой России, Православию и всё это отзывалось стремлением широких масс кавказского населения к приобщению к единой Родине по имени Российская Империя. И казаки, кстати, играли в этом плане очень важную роль непосредственного фактора влияния на туземное население не только Кавказа, но и Средней Азии, Сибири, Дальнего Востока и даже Аляски. Именно это то, что сегодня недостаёт в наших усилиях по стабилизации ситуации и остановке процесса дезинтеграции нашего постсоветского общества. Не в меньшей степени меня удивляет стремление новоявленных казаков распространить свою причастность к центральной территории России как то, Тверскую, Калужскую, Псковскую и даже Ленинградскую область. Это нонсенс, поскольку исторически казаки обретались по пограничной окраине Империи и там несли свою сторожевую службу. И хотя ещё до установления Россией своего владычества на пространствах Урала, Сибири, Алтая, Байкала, Амура и Дальнего Востока они активно участвовали в процессе их освоения и даже увековечили свои имена в географических названиях земель, морей, рек и целых территорий. Тем не менее, их войсковые образования создавались исключительно по пограничью.

Единственным моментом в истории России, когда некое подобие казаков обреталась в её центральной части являлись Новгородско-Псковские земли во времена всё того же Ивана Грозного и его активной борьбы за их подчинение и нейтрализацию угрозы со стороны Ливонии. Это были знаменитые ушкуйники, промышлявшие грабежами на великом водном пути от Балтийского моря до Каспийского. Их активность была так велика, а добыча так обильна, что по течению рек Волги и Дона за горсть соли расплачивались горстью драгоценного жемчуга. Имеются достоверные сведения о причастности самого Ермака к этой славной вольнице. Это уже позже он был канонизирован Донским казаком и доблестным сыном Всевеликого Войска Донского, что совершенно не умоляет его достойное место в истории России. В этой связи необходимо раз и навсегда уяснить и признать, что казачество это уникальное явление чисто российского синдрома порождённого бескрайностью пространств. Настолько же это явление и универсально о чём свидетельствует наличие в его составе инородческих казачьих войсковых образований, как то казаки – Калмыки, казаки – Башкиры, Буряты и Якуты. И всякая попытка псевдоноваторства по созданию каких-то карманных казачеств, типа реестровых – проделки лукавого и не более как стремление подменить подлинное значение казачества, как реального до сих пор фактора обеспечения безопасности страны вознёй по определению, кто из казаков более казакее. И понятие реестра в этой связи может быть использовано только в одном смысле: скрупулёзно выявить и переписать всех потомственных казаков, вернуть их в служивое сословие, в пограничную зону страны, предоставив им возможность исполнить перед Родиной свою историческую роль по обеспечению её безопасности, непроницаемости границ, неподкупности таможни, бескомпромиссности в обеспечении природоохранных мероприятий, рачительного и эффективного использования занимаемых ими земель, и поступательного исправления демографического перекоса.

Насколько мне помнится, по дошедшим до меня заповедям моих предков, основной задачей казаков всегда являлась обязанность «граныцу держаты и царскую службу нэсти за воду и зэмлю». По тем же самым причинам казаки никогда не лезли в политику, не поддавались никаким искушения и соблазнам приобретать для себя выгоды каким-то лукавым способом, кроме как честного и самоотверженного исполнения, возложенных на них обязанностей высшей властью Державы.

По этой причине мне представляется серьёзной ошибкой и безответственным расточительством духовного потенциала этих людей, призванных профессионально нести охранную службу и тем самым надёжно обеспечивать нерушимость рубежей и безопасность Российской Державы.

И форма организации этой службы предельно проста. Для этого нужно искренне без лукавства вернуться к исторической традиции, восстановить статус казачества как служивого сословия и привлечь его к активной службе по комплексному обеспечению безопасности Страны, включая в сферу их ответственности границы, водных бассейнов, лесных массивов, степных просторов, горных хребтов, плодородия земель, благополучия населения и его постоянного увеличения и развития.

Потомственный казак и ветеран внешней разведки
О.Т. Безродный