Симон, позднее прозванный Петром, как и его брат Андрей,
был простым галилейским рыбаком. Галилея была самой дальней от
Иерусалима областью Палестины, там проживало немало язычников. Столичные
жители относились к галилеянам свысока, как к провинциалам. Те даже
говорили с заметным акцентом, по которому Петра однажды опознали во
дворе первосвященника. А рыбак — самая простая и непритязательная
профессия. Ловили рыбу на Галилейском озере в основном ночью, так что
рыбак не всегда успевал выспаться, он пропах рыбным запахом, доходы у
него были слишком непредсказуемы, все зависело от удачи. В общем, жизнь
галилейских рыбаков была не слишком завидной, и, может быть, именно
поэтому Симон и Андрей, едва заслышав приглашение странствующего
Проповедника: «Идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков», сразу
послушались Его, бросили даже сети, которые после каждой ловли
полагалось чистить и чинить. И так стали первыми призванными апостолами.
Павел,
или, точнее, Савл (как назывался он прежде обращения ко Христу),
напротив, был из тогдашней элиты. Родился он в эллинистическом городе
Тарсе, столице провинции Киликия, был из колена Вениаминова, как и царь
Саул, в честь которого его назвали. Одновременно он по рождению был
римским гражданином — редкая для провинциалов привилегия, дававшая ему
множество особых прав (например, требовать суда лично у императора, чем
он в последствии и воспользовался, чтобы попасть в Рим за казенный
счет). Paulus , то есть «малый», это ведь римское имя — вероятно, оно
было у него с самого начала, но только после обращения в христианство он
стал использовать его вместо прежнего имени Савл. Образование он
получил в Иерусалиме, у авторитетнейшего богослова того времени
Гамалиила. Савл принадлежал к числу фарисеев — ревнителей Закона,
стремившихся в точности исполнить все его требования и все «предания
старцев». Хотя Христос обличал фарисеев, но мы знаем несколько примеров,
когда именно фарисеи становились Его преданными учениками, так что
Савл-Павел был в этом не одинок.
А вот в характере у Симона и Савла
было немало общего. Выучившись у Гамалиила, Павел не просто погрузился в
толкование Моисеева Закона. Нет, ему надо было применять и даже
насаждать этот Закон на практике — а самой подходящей областью
применения ему показалась борьба с недавно возникшей «ересью»,
сторонники которой рассказывали о некоем воскресшем Иисусе и о том, что
вера в Него куда важнее дел Закона! Такого Савл снести не мог. Когда за
подобную проповедь побивали камнями диакона Стефана, он всего лишь
сторожил одежду побивающих, но скоро ретивый юноша сам выступил в путь,
чтобы покарать неверных в Дамаске. Именно на этом пути произойдет
встреча, навсегда изменившая его жизнь.
А Симон, с самого начала
бывший учеником Христа? Он такой же пламенный и нетерпеливый. Вот
Христос приказывает ему, еще рыбаку, а не апостолу, заново закинуть сети
после безуспешного ночного лова — и он повинуется, а когда сеть
приносит необычайный улов, говорит Учителю: «Выйди от меня, Господи!
потому что я человек грешный » (Лк. 5: 8). Настолько остро ощущал он
свое недостоинство и свою нечистоту… Зато позднее, увидев Спасителя
идущим по воде, он, наоборот, немедленно просит: «… Повели мне придти к
Тебе по воде» (Мф. 14: 28). Да, потом он усомнился и начал тонуть, но
остальные-то апостолы даже попробовать не решились! Когда рядом с
Симоном происходит чудо, он немедленно должен отреагировать на него, все
для него свершается здесь и сейчас. И не случайно именно он без
колебаний произносит свое вероисповедание, еще задолго до Воскресения
Христова: « Ты — Христос, Сын Бога Живаго» (Мф. 16: 16) . А ведь даже
Иоанн Креститель посылал ко Христу учеников с вопросом, Он ли то был на
самом деле… Петр не сомневается, и в ответ на эти слова Христос и
называет его камнем, на котором Он созиждет Свою Церковь. Арамейское и
греческое слова для обозначения скалы, соответственно Кифа и Петр,
становятся новыми именами Симона.
В жизни каждого из них был
переломный момент, сделавший их тем, кем они стали. Савлу явился по
дороге в Дамаск Воскресший Христос и спросил его: «Савл, Савл! что ты
гонишь Меня?» (Деян. 9: 4). С этого момента в его жизни изменилось все —
точнее, его собственной эта жизнь уже не была, она была посвящена
проповеди Того, Кого он прежде гнал.
А для Петра таким моментом
стало, наоборот, отречение. Накануне распятия он обещал Христу, что и
под страхом смерти не оставит Его, но Христос ответил: «…В эту ночь,
прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня» (Мф. 26: 34).
Может быть, если бы к нему тут же приступили палачи, он мужественно
пошел бы на казнь, но впереди была долгая ночь, полная страхов и
неизвестности… И Петр как-то незаметно отрекся от Христа, по будничному,
сам того не заметив — вплоть до самого петушиного крика. На собственном
примере первый из апостолов увидел, как легко можно стать последним. И
только после покаянных слез Петра прозвучали обращенные к нему слова
Спасителя: «…Паси овец Моих» (Ин. 21: 17). Но прежде Он задал ему очень
простой вопрос: «Любишь ли ты Меня?» Задал его трижды, так что Петр даже
расстроился, но после ночи с петухом это было не лишним: трижды
отрекшийся трижды исповедал свою любовь.
А что за эту любовь придется
платить спокойствием и комфортом, оба они, и Петр, и Павел, прекрасно
знали. Сразу же после исповедания Петром своей любви Иисус пророчествует
о его смерти: «Прострешь руки твои, и другой препояшет тебя и поведет,
куда не хочешь» (Ин. 21: 18) Мученическая смерть была своего рода
условием апостольства, и как не понимать это было Петру, видевшему
распятие Учителя, и как не понимать Павлу, который сам прежде мучил
христиан! Оба были казнены в Риме в шестидесятые годы от Р. Х., еще даже
прежде, чем была закончена последняя книга Нового Завета. Об их
проповеди рассказывает книга Деяний. С самого начала благовестие было
обращено прежде всего «к погибшим овцам дома Израилева», и Петру
потребовалось чудесное видение, чтобы убедиться: язычников Бог точно так
же призывает к вере, как и иудеев. Тем не менее он в основном
проповедовал своим собратьям по вере, да и трудно, пожалуй, было
простому галилейскому рыбаку обращаться к иноязычной и иноверческой
аудитории. Зато это хорошо получалось у образованного Павла, который и
сказал: «…Мне вверено благовестие для необрезанных, как Петру для
обрезанных» (Гал. 2: 7).
Вообще, различий между ними довольно много.
Например, Петр еще до встречи со Христом был женат, а Павел решил всегда
оставаться холостым, чтобы семейные дела не мешали его главному
призванию. Впрочем, и о Петре сам Павел говорил, что жена была его
спутницей (см. 1 Кор. 9: 5), значит, семейная жизнь не обязательно
должна быть помехой миссионерству.
Сравнивать двух апостолов, которые
впоследствии были названы первоверховными, можно долго и подробно,
отмечая общее и особенное в жизни каждого из них. Но лучше всего дать
слово им самим, чтобы они сказали нам, что это такое — быть первыми
среди апостолов.
Петр: «Пастырей ваших умоляю я, сопастырь и
свидетель страданий Христовых и соучастник в славе, которая должна
открыться: Пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не
принужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из
усердия, И не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду;
И когда явится Пастыреначальник, вы получите неувядающий венец славы»
(1 Петр. 5: 1-4).
Павел: «…Я, обрезанный в восьмой день, из рода
Израилева, колена Вениаминова, еврей от евреев, по учению фарисей, По
ревности — гонитель Церкви Божией, по правде законной — непорочный. Но
что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою. Да и все
почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа
моего: для Него я от всего отказался, и все почитаю за сор, чтобы
приобрести Христа… Говорю так не потому, чтобы я уже достиг, или
усовершился; но стремлюсь, не достигну ли я, как достиг меня Христос
Иисус» (Флп. 3: 5-8, 12).
